Архив журнала

Аннотация: Рассказ А. Платонова «Июльская гроза» нечасто попадает в зону внимания исследователей. В контексте поздней прозы писателя ему посвящены несколько страниц монографии Н. В. Корниенко. Специальному анализу рассказ подвергнут в статьях К. Уокера и Н. Власовой. В статье К. Уокера – как интертекстуальная перекличка с повестью А. П. Чехова «Степь», в работе Н. Власовой – в контексте «детского чтения». В ракурсе православной иконографии проанализирована «Июльская гроза» в статье Н. П. Хрящевой. В данной статье «Июльская гроза» исследована в аспекте трансформации в ней сказочной модели. Ей соответствуют такие элементы, как опасное путешествие, преодоление препятствий, жертвенная любовь, помощь волшебного помощника, счастливый финал. Все эти элементы присутствуют в рассказе, сюжет которого организован как путь маленьких героев сквозь грозу к родительскому дому. Акцентировано время создания произведения: 1938 г. Это дало основание увидеть в нем мерцание биографического сюжета писателя, связанного с арестом его юного сына Платона. Показано, как автор встраивает «сыновний» сюжет в текст произведения, на уровне названия вызывающего радостное восприятие – по аналогии со стихотворением Ф. И. Тютчева «Весенняя гроза». Проходящий сквозь все произведение мотив тревоги за детей, попавших в природную грозовую ситуацию, отражает тревогу Платонова за судьбу собственного сына. Рисуя изобильную жизнь в деревне и колхозе, автор художественно «выправляет» реальную ситуацию в советской стране. Это превращает сюжет рассказа в «советскую сказку». Особенно отчетливо «сказочность» «Июльской грозы» высвечена через сопоставление с жесткими реалиями повести «Котлован». Вместе с тем, анализ образов маленьких героев рассказа подводит к выводу об утрате ими традиционных национальных ценностей, воплощенных в деревенском укладе, который символизирован домом бабушки. Родиной для них стал колхозный дом. Так в сюжете возникает мотив утерянного/забытого рая. Благополучный финал произведения в контексте биографической драмы Платонова становится творческим способом заклятия собственной судьбы.