Архив журнала

Аннотация: В статье предпринимается попытка рассмотреть жанр царской проезжей грамоты, на первый взгляд, находящийся на периферии дипломатической переписки в силу своей скромной функции — представить предъявителя документа, объяснив причину его выезда из России, и обеспечить проезд по территории России (в этом случае речь идет о внутреннем распоряжении царским властям) и иностранных государств (здесь мы имеем дело с ходатайством перед иностранными властями). Несмотря на готовность венецианских властей помочь, уговорить подданных Венецианской республики отправиться в далекую Россию оказалось непросто. Их отъезд в Венецию по завершении работы стал делом государственной важности: Петр дважды писал дожу о том, почему ему пришлось задержать сначала всех мастеров и отправлять назад группами. Для каждой группы мастеров (всего их было три) была составлена проезжая грамота. Анализ этих текстов свидетельствует о том, что в жанре проезжей грамоты происходят изменения эпистолярного этикета, аналогичные тем, что наблюдаются в ходатайствах Петра I перед венецианскими властями. На смену допетровскому дипломатическому этикету (независимый дипломатический статус русских царей позволял им самим определять его правила) приходят новые нормы, приближающиеся к этикету европейского адресата. Таким образом, царская грамота отразила мировоззренческие установки первого русского императора, его видение внешней политики России. В свою очередь, российское внешнеполитическое ведомство, еще при отце Петра I ставшее важным центром культуры (текст грамоты оформляется здесь по содержанию, заданному царем, и одобряется последним), при Петре выступает в роли своего рода лаборатории, где вырабатываются нормы нового русского эпистолярного этикета.