Архив журнала

Аннотация: Статья предлагает особое толкование пушкинского «истинного романтизма». Автор полемизирует с реалистическим истолкованием трагедии «Борис Годунов», разделяет точку зрения на метод Пушкина как «трансцендентный реализм» (В. Котельников) и «профетический реализм (Б. Гаспаров). В качестве аргументов использует пушкинский метадискурс по поводу трагедии (письма) и указание на литературные источники («История государства Российского» Карамзина, Исторические хроники Шекспира). Выдвинут тезис об усилении мистицизма в миропонимании Пушкина после 1821 г. В основе фабульной матрицы исследователь видит традиции христианской мистерии. Анализ пушкинских жанровых номинаций пьесы позволяет сделать вывод о том, что в окончательном варианте заглавия и подзаголовка лежат жанровые каноны Средневековья, проведенные через просветительское заглавие-резюме. Представлен анализ круговой композиции 23 сцен трагедии, выявлены эзотерические смыслы числовой символики. Концепция власти решена через христианское понимание триады «Бог — Царь — Народ». Трагедийный смысл произведения реализован через дуальность языкового уровня. Общий вывод: Пушкин адресовал свое произведение узкому кругу посвященных, способных адекватно воспринять скрытое духовное содержание пьесы.